Бог Растафарианства: кто такой Джа?

Растафарианство, как и всякая «молодая» религиозная система, многолико и изменчиво. Но в его основе – незыблемый и однозначный принцип: Джа.

Религиоведы относят Растафарианство к обширной семье монотеистических религий авраамического толка (христианство, ислам, иудаизм). То есть, это вера в единого и единственного Бога, ведущая свою историю от ветхозаветного патриарха Авраама.

Джа – имя Ветхозаветного Бога. И это правда.

Ветхий Завет – понятие сугубо Христианское: это первая, самая древняя, часть Библии, священного текста Христиан. Буквально он означает «старый договор»: сакральная декларация прав и обязанностей человека перед лицом Бога-Отца, Иеговы, он же Яхве, он же Джа. Состоит он, в основном, из текстов Танаха, еврейского Священного Писания.

Священное писание относится к сверхъестественному, божественному откровению, -открытие Богом себя людям, - в отличие от откровения естественного, то есть через творение, через материальный мир, через чудо творения. Это довольно важная деталь, так как в ней заключается разница между Христианскими конфессиями: Западное Христианство говорит о том, что для спасения человеку одинаково необходимы оба вида откровения, нужна книжность и нужны те, кто эту книжность будут передавать. Восточное же христианство, Православие, стоит на том, что сверхъестественное откровение указывает на естественные откровения в обыденной жизни – Священное Писание помогает осмыслить Божественное присутствие в повседневности, ориентируя человека на цель. Но спастись, найти Истину можно и без сверхъестественного откровения, так Бог уже есть в нас и Его лишь нужно найти. Об этом же говорит и Растафарианство: Джа в нашем сердце, и ему не нужны лишние слова. Растафарианцы даже придумали замечательный термин/явление – сверхвнимание: то самое чутьё к Божественным проявлениям в такой привычной повседневности. Растафарианство становится активной попыткой распознать волю Джа и действовать в соответствие с ней. Растаманы уверены, что под руководством Джа они обязательно придут к сверхвниманию Истины, став причастным Джа, а, следовательно, и Истине. Готовность к чуду, навык увидеть его в потоке обыденности и принять – уже чудо.

Ветхий Завет – увлекательное чтение, хотя, с точки зрения политкорректности и толерантности, оно «за гранью»: Бог-отец совершенно не стесняется в воспитательных практиках, перемежая геноциды с инцестами – буквальное прочтение сакральных текстов может повергнуть в шок самого закалённого потребителя поп-культуры. «Всё, как мы любим»: око за око, зуб за зуб. И вот здесь включается самая настоящая алхимия откровения – трансмутация души. Интересно, но только Христианство (и, получается, Растафарианство) заметило эту закономерность: количество перешло в качество. Чем больше безобразий нашей животной сути, тем мощнее рывок в небеса. Главное – всё это осознать, осмыслить, объективировать – и, что не нужно, выкинуть вон!

И Джа нам в помощь. Да, возможно, мы не понимаем, что нам на пользу, а что нет: Вавилон настолько запудрил нам мозги фальшивыми картинами мира, что мы даже не понимаем, кто мы есть сами: картонные образы, бумажные тигры, маски… А всего-то надо – пробраться в своё сердце и сказать: - Здравствуй, Джа!

Джа - лицо святой Троицы

От Ветхого Завета переходим к Новому – истинному нерву христианства, когда Бог самоумалился с масштабов Абсолюта до конкретной человеческой личности, до здесь-и-сейчас с мучительным финалом… Представляете, в каждом из нас – страдающий Бог!.. Это очень трудно осознать и представить, хотя бы из-за неумения в бесконечность… чем мы готовы пожертвовать ради других, незнакомых, далёких, чуждых - но таких же дышащих, чувствующих, надеющихся…

Изначальные Растафарианцы знают, что такое рабство из собственного опыта. Обитатели Вавилона, большинство из них, думают, что они свободны – но отчуждённые от Джа, они, лишь бродят среди декораций, сочиняя друг другу истории собственной «свободы»: купил, продал, «здесь был Вася», «с нами бох»… возможно, Он и с нами, но мы-то наверняка без него – зато с кучей приблуд и гаджетов. Раб не понимает, что он раб. А если понимает – то уже не раб.

Новый Завет пришёл на смену Ветхому. Для этого Бог пошёл на величайшую жертву: Он стал смертным и… умер. Какое-то время Вселенная была предоставлена самой себе, пока не случилось самое скандальное событие мироздания: «смертию смерть поправ». Джа стал рабом (без разницы, какого цвета кожа; раб и есть раб), был казнён и воскрес.

Растафарианцы почитают Христа, как одно из воплощений Джа (а всего воплощений было до 71, по различным источникам) и предтечу, «старшего брата» «последнего Царя Первой Земли» Хайле Селассие I. Император Эфиопии – последнее воплощение Джа, именно Он снимет седьмую печать из Откровения Иоанна (Апокалипсис – одна из немногих новозаветных книг, почитаемых Растаманами), обозначив тем самым начало Тысячелетнего царства и крах старого мира. Это довольно сложный момент в мировоззрении Растафарианства, ведь согласно ему состоявшимся фактом, по сути, является то, что в Христианстве называется «вторым пришествием». То есть, конец света. Старого света. И если внимательно посмотреть по сторонам, то, пожалуй, с этим можно и согласиться. С момента, как Джа Растафари покинул свою земную оболочку, произошло множество событий, радикально изменивших весь мир за весьма короткий срок. Помимо прочего, Растафарианство всё больше распространяется по планете, обретая сторонников в самых разных странах мира. А чем больше Растаманов, тем ближе падение Вавилона – ведь если из его стен уйдут многие, то его могущество ослабнет, как ослабнут и путы, связывающие его пленников. Любая Растаманская община, таким образом, становится проекцией Тысячелетнего царства, сакральным пространством, как в духовном, так и в физическом плане. И ещё одна важная деталь, косвенно подтверждающая эти выкладки: актуализация традиций, традиционных ценностей. Когда-то, как считают Растаманы, Вавилон смог поработить людей потому, что те забыли свои традиции и корни. Возвращаясь к ним, люди получают неиллюзорную возможность обрести Истину и познать волю Джа.

В библеистике есть такой термин, «экзегеза», толкование. Эгзегетика предполагает, что священные тексты могут толковать, разъяснять сами себя: так в Ветхом Завете уже заложены события Нового Завета и их взаимное отражение помогает постичь духовную суть, заложенную в текстах. Человек, прикоснувшийся к Истине, изучая тексты Ветхого Завета, неизбежно приходит к определённым выводам, основанным на божественном откровении.

Как когда-то Новый Завет стал основой для новых отношений человека и Бога – это уже не монолог Бога-отца, а диалог человека и Спасителя – так и сегодня Растаманы, созрев на наставлениях Ветхого Завета, самоопределяются в качестве Ай’эн Ай, Я да я – важное духовное понятие, бытие с Богом и в Боге. Формально Растаманы являются людьми Ветхого Завета, с его бесхитростными максимами наподобие «око за око» и назорейским кодексом поведения, но в духовном плане это уже люди православной Пасхи, смерти ветхого человека и воскрешения для жизни вечной. Поэтому и не удивительно, что немалое число Растаманов принимают крещение, вполне органично совмещая Крест и Амхарского Льва.

То есть, если в Ветхом Завете отношения между Богом и людьми описывались как отношения родителей и детей, то Новый Завет – это отношение супругов, до поры разных и чуждых, но в таинстве брака – единой сути. В данном случае – Триединой. Неочевидно, но Троица не представима без наличия человека, равно как и без Джа. Бог-Отец, Бог-Сын и Святой Дух – что это, как не сложный конгломерат небесного и земного, сакрального и профанного, в котором вечное и мгновенное слилось воедино? И, что характерно, совсем без филиокве – католической доктрины, согласно которой Дух Святой исходит и из Бога-сына. Почему это важно? Да потому, что филиокве (с латинского – «и от сына») расчленяет единосущность Троицы, облекая автономностью Бога-Сына и попутно ограничивая Бога-Отца. Единство и неделимость нарушены, открыт простор для политических спекуляций, для новых обманок Вавилона. Как говаривал католик Оккам, «незачем множить сущности без надобности».

Джа Справедлив, Благ и Грозен. Праведный Гнев

Духовный путь Растамана пролегает от «страха Божьего» до Божественной любви. Неофит, новичок на первых шагах своего пути является «убоявшимся Бога» (dread): понимание непосредственного присутствия Вселенского Принципа, Бога, Джа не может не потрясать. Это ощущение Адама и Евы, проснувшихся после грехопадения: накануне они были Его частью, а поутру - Бог сам по себе, а прародители отдельно от него, прячущиеся под кусточком, маленькие и жалкие.

«Страх Божий» принято воспринимать в «массовом сознании», как неотвратимость наказания грозным, но справедливым и всеведущим Отцом. Кто-то даже умудряется лишь на этом аспекте Божественного строить свои «картины мира». Но одним лишь страхом наказания «страх Божий» не исчерпывается. Самый главный и изначальный страх, который даёт мощный импульс веры – понимание, что я и Джа – отчуждены, отдельны друг от друга. И весь духовный путь становится процессом снятия этого отчуждения, процессом постижения любви Джа, слиянию с ним. Такой мистический союз обозначается в Растафарианстве как Ian'I, я да я, подразумевая одновременно и индивидуальное существование субъекта и присутствие Джа. Здесь снова необходимо появляется такое понятие, как «покаяние», по сути своей инструмента самопознания. Это своеобразное «апофатическое богословие», определение Бога через то, чем Он не является. Покаяние так же перечисляет те явления, которые не присущи сути Растамана. Оно помогает ориентироваться посреди навязанных обманок Вавилона, из которых складывается «мягкая тюрьма» Растамана и из которой необходимо выбраться. Кстати, современная поп-культура Вавилона чутко уловила эту характерную черту Растафарианства и активно эксплуатирует её, стараясь дискредитировать, присвоить себе, лишив истинного содержания. Сверхвнимание, подпитываемое присутствием Джа, поможет Растаману не сбиться с пути и не повестись на уловки Вавилона.

Растафарианство – весьма мирная религия, но Растаманы - отнюдь не пассивные пленники Вавилона: возвращение в Сион, в Эфиопию невозможны без его разрушения. Как уже не раз упоминалось ранее, самые высокие стены Вавилона – внутри нас; молитва и протест, любовь и гнев Джа разрушат их. Огонь праведного Гнева Господнего, направленного на Вавилон, в обыденности уже действует через Растаманов, зажигая новых «убоявшихся» и сжигая всё, что не даёт человеку прийти к Джа. Миссия Растафарианства в том, чтобы дать волю внутреннему огню, Джа, сея хаос в системах угнетения, карая и исправляя. Мощнейший антикапиталистический пафос Растафарианства вырастает из понимания сути справедливости и свободы, которые должны вести людей к единению в Джа, тогда как система эксплуатации капитализма разъединяет, разобщает людей, высасывая из них Жизнь до капли, лишая любой осмысленности существования, делая из них живых мертвецов, зомби. Чтобы не пополнить их ряды, нужно задаться вопросом «Кто Я?» и встать на тропу духовного восхождения в Сион, пройдя по ней вместе с Джа.

Список литературы:

• Браун Р. С. Книга Бытия. Смоленск, 1992.
• Кебра Нагаст М., 2017
• Редингтон Н. Х. Краткий очерк истории растафари. Минск, 2004
• Редингтон Н. Х. От поста к Пасхе вместе с Бобом Марли. // https://web.archive.org/web/20031008045403/http://jamaica.kiev.ua:80/read.php
• Сосновский Н. Культура Растафари. М., 2002
• Элиаде М. Аспекты мифа. М., 2001